Это было далеко в Саянах – в тех местах, откуда одинаково далеко до любого жилья. Я хорошо и быстро шел сквозь тайгу, но совершил ошибку – желая сократить путь, свернул со звериной тропы.
Да, я знал, что любая тропа в тайге проложена наилучшим путем, но… В общем, я поневоле дал себе возможность убедиться в этом еще раз.
Откосы, скалы, непроходимые сплетения деревьев – все это превратило мой путь в мучительное продирание вперед со скоростью пары сотен метров в час… Силы таяли, время шло – и тут я понял, что могу опоздать к базовой избе засветло. Ночевать в тайге? Да, можно. Но я пошел налегке – без палатки. Ведь если бы я не свернул с тропы, она бы мне не понадобилась. Но я свернул…
С трудом перебродив реку, я, наконец-то, вышел к долгожданной тропе. Я зашагал вперед максимально быстро – но солнце садилось еще быстрее. Начинало холодать – и я понял, что мне придется искать большой кедр, чтобы всю ночь жечь под ним костер. Я механически переставлял одеревеневшие ноги – ведь позади 12-часовой путь по тайге. И тут краем глаза я увидел то, что тайга породить не может. Справа от тропы прямоугольно темнела приземистая таежная избушка…
Не было радости, покоя, облегчения. Была отупляющая усталость и понимание, что нужно быстрее затопить печь. Топор казался неподъемным, избушка дышала сырым холодом давно не топленного жилья. Но вот в железной печке заиграли первые желтые огоньки. Вот стали потрескивать дрова – и я ощутил тепло...
Извечное, сильное, древнее тепло шло ко мне от печи. Я оцепенело сидел на деревянной кровати и впитывал в себя тепло, понимая, что буду жить.
Как трудно сейчас выразить это простое осознание жизни. Как ясно становится тебе в такой момент, что все, что нужно человеку – это тепло. Если оно есть – будет и все остальное…
…За окном быстро темнело. Мое тело болело от изнурительного перехода. Я засыпал под треск печи и видел, как на потолке пляшут отсветы, которые возвращали мне жизнь…
|
