Как бы ты не любил семью, родной дом, все равно должен остаться кусочек любви к природе…
Тайга просыпалась в первых лучах солнца. Во всю пели и щебетали пернатые жители прибрежных кустов небольшой таежной речушки. Сама речка еще дремала под туманом, который не спеша подымался, открывая все ее прелести. Шурша галькой, выбежали на берег две собаки, и принюхиваясь в одну сторону навострили свои торчащие маленькие ушки. Видать в лесу было какое то движение зверя, и собаки не видя опасности, для острастки гавкнув, устремились по тропке от реки. Выскочив на полянку, прилегли у стоящей, старенькой палатки, поджидая когда проснется хозяин. С лучами солнца вылезла и мошка, которая закружилась вокруг собак. Те стригли ушами, поскуливали и лапами их чесали. Возле палатки стоял небольшой столик со скамейкой, на котором стоял котелок с вчерашней ухой, кружка и перевернутая железная миска, по которой в поисках чего то сновали мураши. Костер уже прогорел и маленько еще тлел, тонкая струйка дымка которого спиралькой устремлялась в верх, и терялась в лапах вековых елей. В палатке послышался кашель и шевеление.
– Че малыши учуяли? Послышалось из палатки, сонным, приглушенным голосом. Собаки дружно завиляли хвостами в две спирали. Кряхтя из палатки вылез человек, не высокого роста, худой, но тело его напоминало сжатую пружину. Собаки тут же уткнулись носами в его ладони.
– Во как накусали. Проговорил он, убирая с ушей засохшую кровь и не успевшую улететь мошку. Он разжег костер, повесил на таган чайник, подошел к столу, заглянул в котелок.
– Да тут у нас целый холодец. Направляя ложку в рот с играющим желе из ухи, сказал он. Он варил уху из щучьих голов, наловленных в старице. Разложил по мискам кашу, сваренную с щукой и поставил на землю. Собаки терпеливо ждали.
– Ну, малыши, вперед кушать. А сам, присев у костра, закурил сигарету. Ему, этих лаек подарил хороший друг его покойного отца, и он всей душой их любил, не жалея самые лакомые кусочки для них. Закипел чайник, который быстро заварил, добавив смородинного листа для вкуса и аромата. Потом сел за стол, отрезал ломать хлеба, стал есть, черпая с котелка холодец и по очереди разбирая щучьи головы в миске. Он любил заливное с щучьих голов и окуней, и поэтому с большим удовольствием позавтракал. Собаки поев, побежали к реке. Он же, налив чайку, стал вспоминать как не навязчиво, рассказывая о красоте тайги и рек, приучал его отец к рыбалке, позже к охоте, при этом всегда приговаривая, что нельзя просто так губить живое, растения. Вот и сейчас он спал в старой отцовской палатке, ел с котелка, с которого вместе хлебали, обжигаясь ушицу в месте с комарами и мошкой. Он боялся нарушить этот уклад, этот мир, созданный им и отцом, что бы не прервать эту нить воспоминаний. Прибежали собаки, брякнулись на зады пред ним и уставились на хозяина, как бы спрашивая « и что дальше?» .
– Сейчас приберемся и пойдем ловить хариуса, сегодня у нас будет жареха. Допив чай, прибрав на столе, пригасив костер, двинули в верх по реке к перекату, где под ним, в ямке водились хорошие экземпляры. Не спеша подошел к перекату, размотал леску на уделишке, наживил шустрого червячка, и отправил снасть в конец переката. Как только поплавок упал в ямку, чуть качнувшись, ушел под воду. Подсечка, удочка в дугу, в руках мелкая дрожь, и вот он красавец, переливаясь всеми цветами радуги, на берегу. Он присел, закурил, и опять задумался. Спешить было не куда. Рыбы он ловил столько, сколько смог съесть сам и собачкам. Потом, уже в конце, он насаливал свеженьких хариусов в не большое ведерко для друзей. Двухнедельный отпуск, который он взял, заканчивался через два дня, и завтра предстояла активная рыбалка. А сейчас, истлевшая сигарета, обожгла пальцы и вернула его в реальность. Следующая поклевка, удар в руку, и на том конце почувствовал тяжесть сильной рыбины.
– Ух ты! Ленок однако! Воскликнул он. На возглас прибежали собаки и уставились на воду, перебирая лапами, поскуливали. Им тоже передалось волнение хозяина, от чего они были готовы даже нырнуть под воду, если поступит команда. Удилище потрескивало, поскрипывало, но гасило удары рыбы. Тут, ленок вышел в свечку во всей красе, заставляя сердцу биться еще сильнее. Вот он момент, вот она радость рыбалки, вот оно, восхищение сильной и красивой рыбой. Быстро пролетел отпуск, собраны вещи, посуда и другой скарб убраны в закопанную бочку с крышкой на болту. Рюкзак с палаткой примотаны к багажнику мотоцикла *Минск*, подаренный отцом на совершеннолетие, который он берег и лелеял. Предстоял путь тридцать километров по тропе и потом по дороге до деревни, где оставил свою машину у друга отца. Собаки бежали впереди, как будто указывая путь. Добравшись до гостеприимных хозяев без приключений, оставил мотоцикл, переоделся и попрощавшись сел в машину. Собаки разместились на заднем сиденье, высунув языки в открытые задние стекла. Город его встретил шумом и запахом горячего асфальта и другими ароматами.
– Да, надо уезжать в тайгу, правда малыши? Смеясь проговорил он. Жена с детьми еще находилась у тещи, и приготовив скромный ужин, помывшись, улегся спать. Завтра его ждала работа. Утром зайдя в офис компании, идя по коридору здоровался с сотрудниками.
– Вы на море так загорели? Спрашивали они.
– Да, на море. Смеясь, скрылся за дверью директора компании.
|
