ХОЗЯИН РЕКИ
Утро выдалось на славу, светило яркое солнце. Через щель между занавесками, пробился луч, не спеша передвигаясь по кровати, на которой спал Васька. Луч добрался до лица, и уперся Ваське в глаза. От яркого света, он проснулся, сел на кровати и протер глаза кулаками. Кто то не громко разговаривал, узнал голос брата Петра, и не веря своим ушам, пулей выскочил из комнаты.
– Мишка! Заорал врываясь на кухню и зграбастал привставшего друга.
– Тише, ты медведь, поломаешь. Смеется Мишка.
– Я думал мне приснилось. Еще не веря, восклицал Васька.
– Че не разбудили.
– Да ты спал как ангелочек и улыбался, жалко было будить. Ответил друг. Посыпались друг другу вопросы, и Петя, что б не мешать, тихо вышел из дома.
– Я тебе кое что привез. Достал коробку Михаил. В ней были мотки лески, крючки и блесна.
– Вот за это спасибо, в нашем сельпо не купишь, да и в райцентре не найдешь. Восхищенно проговорил Васька.
– Как там дед Михей? Спросил Мишка.
– Вчера с сенокоса ехали, бабу Нюру встретили, говорит че то прихворал дед, пошли навестим старика.
– Конечно пошли. Поднялся с табурета Мишка. Зашли в дедову избу, поздоровались.
– Тише Вася, спит еще. Проговорила баба Нюра.
– Это кто еще спит, ты Василий проходи. Подал голос дед из за печки, где стояла кровать.
– Ты че это, дед, залег как медведь? Обратился Васька к обложенному подушками старику.
– Да, вот кости ломает и слабость одолела, наверное ревмотизма. Отвечает он. Потом приподнялся, вглядываясь в другого пришедшего, и сразу растянулась улыбка.
– Язви тебя, никак Мишка! Воскликнул он. Мишка обнял старика.
– Через неделю отец приедет, и подлечит тебя. Проговорил он.
– Ну ребятки, уважили старика, спасибо, что поправедали. По морщинам на лице старика, как по лабиринту, пробежала слеза.
–Ты че дед, как мы без тебя, мы еще в тайгу с тобой бегать будем. Успокаивал старика Васька.
– Я че, конешна ребятки сходим. Заулыбался старик. – Че уши навострила, на стол собери че нить. Шумнул на жену он.
– Сама знаю. Огрызнулась и загремела посудой баба Нюра.
– Ну че, Миша, как школу закончил, доктором будешь наверно как отец? Спросил дед Михей.
– Школу на отлично, мама помогла подтянуться, а врачом не буду, в другой институт поступил. Дед с Васькой вопросительно уставились на Мишку.
– Так ты же мечтал как отец стать хирургом. Проговорил, еще не веря Васька.
– Да вот, тайга заманила, не могу без нее, и поступил на зоологический. Смеясь ответил друг.
– Ну ты паря молодец, я вон Ваське рассказывал про профессора зоолога, который к нам приезжал, хороший человек, учил нас бестолковых тайгу любить и беречь, чтоб не извести ее. За разговорами дед маленько ожил и повеселел. С кухни шел аромат, жареного сала.
– Ну, ребятки к столу. Подала голос баба Нюра. Дед поднялся и уселся на кровати, с ходу попав ногами в старые подшитые валенки, потом встал и пошаркал в горницу.
– Ты, куда в исподнем к столу прешь, штаны одень. Прикрикнула на деда баба Нюра.
– Вот, зараза. Ругнулся, развернулся и скрылся за печкой дед. Вышел он в стареньких, залатанных штанах, подошел к столу, критически разглядывая снедь. На столе стояла еще шипящая чугунная сковорода с жареной картошкой, с поджарочкой, шкварки сами просились похрустеть на зубах, также в тарелках лежали разносолы.
– Ты, бы это, Нюра, поднесла гостям за встречу. Не увидев на столе главного, кротко проговорил старик.
– Садись уж. Доставая из шкафчика три граненые стопки и початую пол литра, сказала она. Выпили по стопке, крякнули и захрустели огурцом и солеными рыжиками пяточками, навалились на кортошку. Баба Нюра, подперев подбородок рукой наблюдала за едоками, улыбалась. Выпили еще. Дед с аппетитом уплетал картошку, и от еды и выпитого на щеках появился румянец.
– За все время хорошо поел, вы ребятки заходите почаще, хоть кушать будет. Улыбается бабка.
– Конешна не оставим деда. Жуя пообещал Мишка. В скорее приехал Мишкин отец, и взялся за лечение деда. Уколы, мази делали свое дело. Дед шустрей стал передвигаться, и под стопочку ел с аппетитом. Выходил за ворота, долго вглядывался в не далекую тайгу. О чем думал он, нам не известно, но по грустной улыбке можно было понять, что его брала тоска по тайге, по реке. В один из дней заскочили к деду ребята.
– Ну че, дед, собирайся, завтре на старое зимовье поедем, порыбачим. Там тайменюга живет, все не могу его подцепить. Объявил Васька. У деда на лице заиграла улыбка, он засуетился, отчего с грохотом выпала с рук суковатая палка, с которой он передвигался. Он махнул рукой на нее, и бодро пошаркал на кухню.
– Давай те дерябнем, пока старухи нет. Доставая заначку, на радостях проговорил он. Рано утром, загрузив деда на телегу, двинули по лесной дороге. Дед подпрыгивал в телеге на кочках и торчащих корнях деревьев, сжав зубы кряхтел, и не злобиво ругался. Что бы не растрясти деда, делали остановки, что бы он размялся. Прибыли на избу после обеда, есть в жару не хотелось, и только попили чайку. Дед скрипя суставами бродил по берегу реки, вдыхая ароматы тайги, прохладу реки и блаженствуя улыбался. Миша пошел в верх, к перекатам, половить на удочку харюска. Он по привычке вырубил гибкое, игривое уделишко, наловил паутов, которые как истребители носились вокруг рыбаков. Васька был занят важным делом, подготовкой снасти на хозяина реки, тайменя. В те времена, называлась снасть диковинным именем, спиннинг. Он представлял собой высушенную березовую палку, с кольцами из проволоки, которые кончиками забиты в палку и примотаны дратвой, катушку случаем приобрел в районе отец, которая плотно примотана тонкой проволокой. Как раз Васька наматывал на нее толстую леску, привезенную Мишкой для ловли налимов. Блесна была похожа на рыбку, даже выбиты чешуйки.
– Теперя, ты мой. Поглаживая блесну, воскликнул он. Тройник приладил свой, проверенный, самодельный, кованный умелым кузнецом.
– Ну, че дед, проверим? Подходя к деду проговорил Васька и размашисто запустил блесну в кусты на другом берегу от куда с шумом разлетелись птахи.
– Проверил, язви тебя, хорошо что не за задницу меня подсек. Засмеялся дед. Здесь ему было все в радость, даже оплошность Васьки. А тот стоял, дергал, натягивал, но блесна четко сидела в центре кустов.
– Подержи дед. Передал спиннинг и стал раздеваться охотник за тайменем. Пришлось идти через перекат, что бы не нарушить покой рыбине. Пришел Мишка, принес немного хороших хариусов.
– Ладно, давайте готовить ночлег, а то вечером не когда будет. Затопили печь в избе, чтобы было сухо и уютно, натаскали дров, накосили и задали лошади свежей травы. Всюду их сопровождал гудящий рой гнуса. Дед Михей нарвал травы и подкинул в костер. В дыму маленько отдыхали, и брались за работу. Быстро управились с делами, и нагуляли аппетит. Пока ребята суетились, дед приготовил рыбу на рожне. Разложили снедь на столе под навесом, На большой медной тарелке красовались поджаренные хариусы. Ребята с жадностью вдыхали ароматы. Дед поковылял к телеге.
– Погодте, тут моя старуха на радостях что поднялся, кое что выделила. Доставая из сидора завернутый в мешковину бутыль. Налили и выпили.
– Надо бутыль в родник определить, теплая зараза. Морщился дед. Ребята захрустели сочной редиской и зеленым луком, от рыбы остались только косточки. Дед, же сидел смаковал, опсасывая каждую косточку, от удовольствия прикрыв глаза. Дед с Мишкой решили рыбачить хариуса и ленка утром, Васька же ждал сумерек, когда таймень выйдет на охоту. Сидели у костра, подкидывая травы для дымокура, пили чай и весело болтали. Наступали сумерки, притихли дневные птахи, слышен был гул комаров, да резкие крики ночной птицы. Послышался шум выхода большой рыбины, Васька вскочил и скачками очутился у воды. Хозяин вышел на охоту. Мишка с дедом остались у костра, что б не мешать, только вытягивали шеи, вглядываясь и прислушиваясь. Васька полоскал блесной яму, но выхода и хватки не последовало. Он вернулся к костру.
– Ни че, утром посмотрим, кто кого, я спать. Под итожил он . Дед, дерябнув, пошел спать в телегу, на свежем воздухе. Ваське не спалось, и он пошел к яме кидать блесну. Время шло, с рассветом защебетали птички, и он упорно делал проводку за проводкой. Удар был такой силы, что катушка сработала назад, и сняла шкуру с кончиков пальцев. Кровь капельками падала на гальку, но он не обращал внимания, перехватил катушку, и тормозом гасил удары рыбины. Руки тряслись, ноги подкашивались от напряжения. Таймень с шумом выходил в свечу, показывая себя во всей красе.
– Мишка!!! Заорал он. – Тащи багорик!!! От крика проснулся дед, вынырнув из под тулупа.
– Что такое? С про сони спросил он, продирая кулаками глаза. – Ухты, язви тебя, зацепил таки. Сообразил он, слезая с телеги и промазав мимо валенок, засеменил босиком к речке. Васька продолжал бороться с тайменем, леска от напряжения гудела, и он старался гасить удары. Дед размахивал руками, повторяя движения Васьки и повторял.
– Не спеши Вася. Прибежал с багром Мишка, он стаял молчал, открыв рот наблюдал за происходящим. У обоих, Василия и тайменя таяли силы, пот заливал глаза, появившаяся мошка залепляла глаза, но он терпел и упорно подтягивал рыбину. Наконец тайменя покинули силы, Мишка зацепил багром, и вытянули рыбину на берег. Васька обессиленно рухнул не гальку, кругом было все в крови.
– Однако с пуд будет. Проговорил дед. Мишка сбегал к избе, притащил чистую тряпицу, и начал перевязывать пальцы. Только щас, Васька почувствовал боль, терпел, только морщился. Его еще била дрожь.
– Все таки взял. Дрожащим голосом, проговорил он. Потом, дальше рыбача, они все время говорили про тайменя, который оставил не забываемые впечатления. Время на рыбалке пролетело моментально, как и каникулы Михаила. Опять приходилось друзьям расставаться. Как для них это было трудно. Потом они не увидятся целых три года, осенью Василий ушел в Армию.
Любовь к тайге, к реке делает людей добрыми, мудрыми и счастливыми, тогда есть смысл жить и радоваться первому лучу солнца и угасанию вечерней зари…..
|
