Широка и красива наша Сибирь, широка и красива душа простых Сибиряков.
Было это в конце семидесятых. На одной красивой и своенравной реке, впадавшей через много верст в Ангару, раскинулась деревушка. Еще был колхоз, где трудилось все население деревни, конечно кроме пенсионеров и детей. Петр Иванович и Александр Степанович дружили, сколько себя помнят. Вместе пережили голодное детство, вместе сходили на войну и вернулись, потом женились, построили рядом дома и работали до пенсии в колхозе. Работали они в мастерских и в кузне, и слыли мастерами, за что их уважала вся деревня. Да и сейчас кто ни будь приходил, просил починить что ни будь. Старики вместе колдовали, ремонтировали, и за свой труд не брали ни копейки, но все равно, хоть пол литра они находили в своей домашней мастерской. Они вырастили и выучили детей, и они разлетелись в район и город. Старики коротали время, поджидая детей и внуков , когда приедут в отпуск. Жены до того привыкли к их дружбе, пронесенную через года, что считали себя родней. Было начало июня, и старики собирались в ночь поналимить, ведь он уже уходил на летние ямы. Петр Иванович, мурлыкая себе под нос коку е то песенку, собирал свой старенький, залатанный рюкзачек. Не заметно от жены сунул пол литра, и выскочил из дома, прихватив полушубок, по молодецки рванул к реке.
– Вот леший, умыкнул таки. Смеясь в да гонку, крикнула его жена. На перевернутой лодке сидел его друг, поджидая курил беломорину.
– Че, Петро, зацапала?
– Не, тута. Похлопал по рюкзаку Иванович.
– Ну тоды лады. И ходко пошли к своему любимому месту. Над старым костревищем висели чайник и котелок. Притащили дров и разожгли костер. Дрова, тонкомер им привез и распилил на сотунки Степан, соседский парень. Закинули закидушки, разложили на газетке простенькую снедь.
– Присекла же, язви ее в душу. Разливая по кружкам сокрушался Иваныч.
– На то они и бабы. Смеется Степаныч. Потом лежали на стареньких полушубках у костра, вспоминая былую жизнь.
– А ты помнишь Саня, наш уговор? Вдруг привстал Иваныч.
– Какой еще уговор? Тоже привстал Степаныч.
– А помнишь в детстве, голодные, также лежали у костра и мечтали о сытной жизни, и когда она придет сплавиться в низ по Ангаре, посмотреть на Енисей.
– Эва Петя, вспомнил, мы и так с тобой сплавились, аж до самого Берлина.
– То была война, и каждая верста кровью полита , сколь друзей полегло.
– Да, хапнули по полной, коли вспомнили, наливай, помянем. Срывавшимся голосом проговорил Степаныч. Молча выпили и закусили. Им не нужно было вспоминать, война в них сидела, и отметилась шрамами на их телах . Иваныч встал, пошел подложить в костер, и что бы не мешать обдумывать другу.
– А, была не была, давай тряхнем стариной. Воскликнул Степаныч, придвигаясь к костру, от чего в глазах заиграли огоньки.
– А я об чем говорил. Заулыбался Иваныч.
– Слышь, Петь, а на чем пойдем?
– Саня, у нас две деревянные лодки, на одной и пойдем, а другой нам хватит здесь лазать.
– Ну значит на твоей и пойдем. Рассмеялся Степаныч. Старики оживились, пошло обсуждение грандиозного похода. Обсудили сколько взять продуктов, какую одежду. Водки решили взять в меру, правда не указали количество. Обсуждение шло до рассвета, прерывалось только тостом за удачу, даже забыли про закидушки. Решили вздремнуть до обеда и начать подготовку лодки к путешествию. Пошли сматывать снасти, почти на каждой сидело по налиму, разделили рыбу, залили костер, прибрались и двинули к дому.
– Слышь Сань, как женам скажем о походе? Притормозил Иваныч.
– Так и скажем, че задрейфил то. Не останавливаясь проговорил Степаныч. Тот почесал затылок и стал догонять друга. Жен они любили и уважали, те же отвечали взаимностью, и разногласий почти не было. Каждый пошел к своему дому, предварительно перекрестившись у двери. Иваныч прошел в дом, отдал улов жене, присел за стол, не решаясь сообщить жене. Та посмотрела на него.
– Ты че маешься Петя, говори что удумали на этот раз?
– Понимаешь, Маша, мы решили съездить, в общем сплавиться по Ангаре до Енисея, в детстве зарок дали.
– Да вы что спятили на старость лет? Заводилась жена. Он взял папиросы и вышел на улицу, присел на крыльцо и закурил, ожидая когда успокоится жена. Она вышла и присела рядом.
– Ну куда вам, на вас живого места нет, да и мы переживать будем. Уже спокойно проговорила жена.
– Нормально все будет, не на войну же, силенки еще есть, да и решено уже.
– Ну ладно будем собирать. Зная, что уговаривать без полезно, сдалась жена.
– Ладно, я спать. Туша папиросу, поднялся он. Степаныч вошел в дом
.- На прими. Отдал жене рыбу.
– О как хорошо, я опору поставила, пироги напеку.
– Слышь, Катерина, я до обеда спать, потом делов полно, с Петром на Енисей пойдем. Грохнулся на диван и захрапел. Жена не поняв ни чего, стояла по среди избы держа рыбу, потом бросила ее в таз и помчалась к соседке. Пока старики спали, о их грандиозных планах уже знала вся деревня. Люди по разному отнеслись к этой новости, кто то не верил и приходил спрашивать к женам, кто то поддерживал, в общем деревня бурлила. Очень редко какое ни будь событие будоражило тихую деревню. После обеда, прихватив инструмент, старики отправились к лодке. Нужно было снять старую смолу, и вновь просмолить. Решили сильно не заморачиваться, лишь бы не текла. Помощь пришла неожиданно. Ребята, отодвинув друзей в сторону, принялась за работу.
– Дедушки, вы отдыхайте, будет как новая. Пообещал шустрый, конопатый парнишка.
– К завтрему будет готова. Сказал другой. Работа шла, старики суетились, пытаясь помочь, но потом плюнули и уселись на горячий песок. Пришли жены.
– Вы соберите че нить, да и квасу притащите. Наказали они. К вечеру подтянулись мужики, идя с работы.
– Ну, вы отцы даете, всю деревню на уши поставили, молодцы. Восхищались они, и закатали рукава. Постепенно днище становилось гладким и ровным. Потом в лодке сделали рундук, и оббили крышку клеенкой, что бы в дождь не намокла одежда и продукты.
– Все, готов корабль. Закончили работу мужики. Старушки принесли на берег закуску и самогон, нужно было обмыть, что б легко скользила по воде. Решили отправляться в воскресенье, с утра, т.е. через два дня. Под навесом у Иваныча, где они занимались ремеслом, по списку собирали шмурдяк в дорогу. Приковылял старый житель деревни, дед Архип.
– Здорова, были рабинзоны. Смеется старик.
– Здоров, здоров, проходи садись. Освобождая чурбак, ответил Степаныч.
– Я тут доху принес, что б ночью не замерзли, мне она без надобности, все едино моль пожрет. Развернул, двухстороннюю собачью шубу дед. Потом пришел сосед Степан.
– Вот отцы, сахатина вяленая, в дороге не испортиться, да и сыты будете.
– Зачем, Степа, оставь, у самого семеро по лавкам, да и зубов считай нету.
– Да хватит нам, с голоду не пухнем. Убедил стариков, Степан. На верстаке стоял стакан и лежала закуска.
– Давай махни, за это дело. Налил самогонки Иваныч.
– Ну, отцы, завидую вам и горжусь, за вас. Опрокинул пол стакана Степан. Завернул в ворота и председатель, пытался отговорить от сплава, потом махнул рукой, видя что бесполезно.
– Я тут по молодости матросом на катере ходил, держитесь белых бакенов, особенно в шиверах, а так река тихая. Напутствовал стариков он.
– Учтем Василич. Заверили его.
– Я тут палатку вам принес, правда старая, но дождь держит, пригодится. Женщины тоже собрались в избе и гадали на дорогу. Выпадала удача, что радовало старушек. Настал час отплытия. Собрались у Иваныча во дворе.
– Вы тока не ревите, не насовсем чай. Наказывали женам. Стали приходить деревенские, перенесли и уложили вещи в лодку. Провожали почти всей деревней, много шутили, заиграла гармонь.
– Подождите! Услышали и обернулись на крик. На всех парах неслась тетка Варя, которая варила лучший самогон в деревне, чистый как слеза, крепкий, на кедровых орехах.
– Вот вам в дорогу, что б не захворали. Еле отдышавшись, проговорила она, доставая двухлитровый бутыль самогона.
– Тока бутыль вернете, памятный он. Наказала она. Переливать было некогда, потом пришлось тащить его назад.
– Вот это жест. Одобрительно загудели мужики. Наконец лодку отпихнули от берега, и она заскользила в низ по течению. Все стояли на берегу и махали руками, пока лодка не скрылась за поворотом.
– Ну вот сбылось мечта идиотов. Расхохотался Степаныч. Не заметили как выскочили в Ангару.
– Эх простору скока. Старики расслабились и сели завтракать.
– Надо к обеду на ушицу поймать. Жуя, промычал Иваныч. Спиннинг кидали по очереди, уже поймав несколько окуней. Блесна была самодельная, сделанная из ложки. Тут Иваныч напрягся и закряхтел.
– Щука, однако. Спиннинг дугой, Степаныч забегал по лодке, стараясь ухватиться за леску.
– Да не цапай ты, сядь, куда она денется. Рыбину перевалили в лодку.
– Килограмм пять будет наверно. Прикинул Иванович.
– Ну и что Саня мы будем делать с ней, пропадет.
– Присолим чуток, вечером нажарим, и на утро будет. На том и порешили. Уже дело было к вечеру, и старики выбрав место, причалили к берегу.
– Че то Петро у меня барометр начал зашкаливать, кости ноют, к непогоде.
– У меня тоже, надо палатку ставить. Управились до темноты с делами, поели жареной щуки, тяпнули на сон грядущий, кряхтя полезли в палатку под собачью доху. Утром, потягиваясь выбрались из палатки, на небе ни облачка.
– Наверно с устатку. Решил Степаныч. Позавтракали и стали не спеша собираться, но тут задул западный ветер, низова. Поднялась волна, забегали белые барашки.
– Ну вот, Саня приехали, придется пережидать.
– А куда нам спешить, будем загорать. Плыть было не возможно, лодку парусило бы вверх. Ветер был теплый, сдувал комарье и мошку. Степаныч разделся до трусов, вытащил доху и расстелил на траву, улегся положив под голову чурбак. Его примеру последовал Иваныч. В лесу, деревья скрипели, ворчали, трещали падающие ветки. Сквозь этот шум услышали рев мотора. Под Вихрем, в брызгах, вдоль берега шла Казанка, с двумя рыбаками. Лодка причалила, и мокрые мужики ступили на берег. Они поздоровались, снимая мокрые куртки.
– Можно, на костре чай скипятим? Спросил один из них.
– А че его кипятить, вона чайник висит, горячий и заваренный, пейте, сушитесь. Пригласил Степаныч.
– Вижу, жизнью битые, обои в шрамах. Глядя на стариков, сказал один из рыбаков.
– Мы люди мирные, а это фашист пометил нас. Одеваясь, проговорил Иваныч.
– Она как, Витек сходи в лодку.
– Понял. Сходил его напарник и принес пол литра.
– Меня Семеном звать, а его Витей, извините отцы. Познакомились, рыбаки присели к костру.
– Погодте, счас перекус сообразим. Засуетились старики.
- Да у нас все есть.
– Нам паря вся деревня собирала, одних огурцов три посола, не удобно было отказываться. Собирая снедь, проговорил Степаныч. Рассказали старики о своем путешествии.
– То та я смотрю лодка без мотора, ну, молодцы же вы, отцы. Начали восхищаться рыбаки. Потом сидели, душевно разговаривали, и не заметили как стих ветер, и Ангара стала успокаиваться.
– Ну нам пора, и так вырвались на два дня, жаль с вами расставаться. Взревел мотор, и лодка шустро побежала по реке.
– Отцы, счастливо вам дойти. Пронеслось по реке. Путешествие продолжалось, с замиранием сердца спускали не знакомые шиверы и пороги, было много замечательных встреч с рыбоками и душевных бесед у костра. Енисей увидели неожиданно, выйдя из за мыса, причалили и взобрались на угор. Стояли, молчали, вглядываясь в речную даль.
– Ну че, Саня, дошли, красиво как.
– Да Петя, не зря прошли.
– Смотри, Петя, Ангара отличается от Енисея. Ангара делила Енисей голубой полосой, и уходила в даль. Догреблись до поселка Стрелка, и увидев здоровущего мужика на берегу причалили. Старики подошли к мужику, и поздоровались. Они объяснили ему , рассказали о путешествии и расспросили о движении пассажирской Зари.
– Может лодку возьмешь, нам она уже без надобности.
– Ну вы даете, интересные вы старики, давайте ка ко мне, а там разберемся, все равно Заря завтра утром пойдет. Познакомились, его звали Василием. Старики переоделись, одели пиджаки, и на солнце заиграли орденские колодки.
– Ну вы даете. Все еще удивлялся Василий. Вещи сложили в вместительные рюкзаки, а уже не нужное снесли в стоявшую в не далеке будку. Василий сгреб оба рюкзака, и пошел по натоптанной тропке, за ним семенили старики, неся мешок с оставшимися продуктами.
– Люба, принимай гостей. Зайдя во двор дома, пробасил Василий. Вышла хрупкая женщина, поздоровалось, и пригласила стариков в дом.
– Люба, это такие старики. И рассказал жене о встрече на берегу. Друзья стояли переминаясь, смущенно молчали.
– И не страшно было? Восхищенно глядя на них, спросила хозяйка. Быстро был накрыт стол, позвали соседей.
– Вот продукты остались, не тащить же назад. Передовая хозяйке сказал Иваныч. Потом он достал бутыль, в котором булькало еще с пол литра.
– Вот, только бутыль назад надо везти, памятный он. Смеясь, сказал старик. За беседой просидели почти до утра.
– Какие вы милые дедушки. Все повторяла хозяйка.
– За лодку я заплачу, хороша по речкам ходить. Сказал Василий.
– Да ты что, какие деньги, мы и так рады что она будет в хороших руках, и у доброго человека. Засопротивлялись старики. Василий поднялся, вышел и дома. Вернулся, держа в руках два хороших, по тем временам редких, спиннинга.
- Это от нас подарок, в память о такой замечательной встрече. Друзья были растроганы таким вниманием. Все дружно пошли провожать стариков. Василий договорился со знакомым капитаном, что бы уделил внимания старикам, вкратце рассказав про них. Тепло попрощались, и Заря набирая ход повезла их домой. Команда, узнав о стариках, угощала чаем и с интересом слушала рассказы о приключениях. Так не заметно прибыли в райцентр. Остановились у сына Степаныча. Тот договорился в аэропорту, что их заберет почтовый самолет. Сын уговаривал погостить.
– Лучше вы приезжайте семьей, мать очень рада будет. Наконец то они ступили на родную землю, кончилось путешествие. Они сильно устали, но были счастливы, что увидели много нового, познакомились с хорошими людьми, коротая время у костра, что увидели всю красоту любимого края, и счастливы что исполнилась их мечта, далекого, далекого детства….
|
