ЧАСТЬ 5
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА НА ВОЙНЕ
Началось лето. Ребята радовались каникулам и составляли грандиозные планы на лето. Они мечтали сходить по реке вверх, к самому истоку, и спуститься к большой реке Ангаре. Друзья тщательно готовились, и в этом им помогали отцы. Матери же не хотели отпускать, считая это мероприятие опасным.
– Так, под юбкой, они ни когда не станут таежниками, да и Колька с ними пойдет. Успокаивал жену Васькин отец.
– Я еще меньше был, когда в тайгу ходил. Все еще убеждал он. Споры то вспыхивали, то гасли, и все же отец настоял на своем. У Мишкиного отца доводы были другими.
- Миша закончил год на одни пятерки и заслужил этот поход, тем более с ними пойдет старший. Под уговорами мужей, жены сдались, тем более ребята с таким рвением помогали по хозяйству, что отказать им было не возможно. Наметили на конец июня, когда река войдет в берега и посветлеет, да и подсохнет в лесу. Решено было идти на прямую, по конной тропе, по которой охотники заезжали на свои угодья, а с нее каждый сворачивал к своему зимовью. Друзья маялись, ожидая срока, помогали родителям, а по вечерам убегали на реку половить на жареху ельцов. Васька любил жареных ельцов, и когда мать их жарила, выхватывал скворчащих с чугунной сковороды и обжигаясь хрустел плавничками, хвостиком и поджаристой шкуркой.
– Че хватаешь, подожди, нажарю. Смеется мать.
– Некогда мне. Деловито отвечает сын, и смывается на улицу. В воскресенье решили ехать за черемшой. Рано утром подводы с седоками потянулись к лесу. Вся деревня заготавливала черемшу на зиму. Ее мелко рубили и солили в бочонки, ставили в погреб. Вечером, подъезжая к деревне, увидели двух скачущих на встречу пацанов.
– Война! Закричали они и повернули назад к деревне. Минуту было немое молчание, и первыми заголосили бабы. Мужики, отдав им поводья, устремились к сельсовету. Там стояла толпа и слушала из репродуктора о начале войны с Германией. Стояла гнетущая тишина, только иногда слышались чьи то всхлипы. Мужики начали донимать председателя, а тот отмахивался от них и накручивал ручку телефона.
– Да у нас мощная армия, разгромит германца, не в первой. Говорил кто то. Люди сами себя успокаивали, не догадываясь что ждет их впереди. Мужики сбивались в кучки и нервно курили, обсуждая страшную весть. Собаки, почуяв настроение людей лаяли без умолку. Коровы, ожидая когда их подоят мычали в каждом дворе. Ни кто не уходил, стояли и вслушивались в каждое слово диктора. Первыми к домам потянулись бабы доить коров и укладывать малых спать. Наконец председатель дозвонился до района.
– Объявлена общая мобилизация, сказали ждать разнарядки, давайте по домам. Объявил он. В эту ночь ни кто не спал.
– Нас с Петром всяко заберут, надо приготовиться. Проговорил жене хозяин.
– Теперь ты, Коля старший в доме, а ты Васька слушай мать и брата, помогай во всем, вишь беда какая пришла.
– Хорошо батя. Утром не выдержав пошли к сельсовету. Новости были не утешительные, и каждый уже понимал, что придется и им повоевать. Через три дня приехал с военкомата представитель и зачитал списки мобилизованных. Он сказал, что завтра с утра выдвигаться к Ангаре и там их заберет пароход. Весь день и ночь деревня провожала мужиков на войну. Самогон лился рекой. Провожать Степана с сыном Петром пришла и семья Мишки, так же пришли и соседи.
– Ни че, разобьем германца и домой, соскучиться не успеете. Хорохорились мужики, скрывая волнение. Васька сидел насупившись, ковырял вилкой в тарелке и вздыхал. Пришел и председатель.
– Почему меня не призвали, я же военный врач? Обратился к нему доктор.
– Не знаю, успеешь Константин Андреевич еще повоевать, меня то ж не берут, говорят бронь. Ребята не сомкнули глаз всю ночь, и ни кто их не прогнал спать. Утром от каждого двора потянулись телеги на разбитую, лесную дорогу до Ангары. Все смешалось, и женский плач, и игра гармошки, и смех, или просто трехэтажный мат в сторону Гитлера и его армии. К обеду прибыли к Ангаре. Парохода еще не было, и в ожидании зажглись костры. С дымом разносились разные запахи по округе, все было в движении. Переходили от костра к костру, прощались, выпивали и шли дальше.
– Вон, пароход шлепает. Крикнул кто то. Буксир тащил баржу, с которой доносилась игра гармошки. Все как в улье зашевелилось.
– Строится! Стараясь перекричать толпу, крикнул военный с района. Васька, державшийся все эти дни, разрыдался. Мишка стоял рядом, и не знал как утешить друга. Отец обнял Ваську, и сам чуть не рыдая успокаивал его.
– Ты же мужик, че разревелся, вернемся мы с братом. Баржа подвалила к берегу, и началась погрузка. Еще сильней раздались крики, каждый что то хотел сказать на прощанье. Баржа отошла, и долго над Ангарой, над тайгой эхом проносилось
– Мы вернемся!!!
Отец с сыном расположились на корме, не став спускаться в трюм. Они были привычны спать под открытым небом у костра, да и ночи уже были не холодные. У них был основательный запас продуктов, и готовы были к путешествию по реке. Устроившись, Петр пошел по барже искать знакомцев с других деревень. Рядом расположились мужики с их деревни. Степан сидел сними разговаривал и по маленькой выпивал. Вернулся сын.
– Слышь, батя, помнишь Сеньку Тунгуса, рядом кочевал?
– Помню конечно, смышленый такой, шишку сбивал с карабина с пятисот шагов.
– Во во, он там в трюме прячется, зайцем на войну едет. Смеется Петр.
– Пойдем покажешь. Поднялся отец. Они спустились в трюм и чуть не очумели от запаха пота, перегара, табака и черт знает чего. Перебираясь по какой то лежащей балке, добрались до угла. Там, ни на кого не обращая внимания и что то мурлыча себе под нос, сидел тунгус Сенька. Он узнал Степана и заулыбался, от чего его глаза спрятались в щелки.
– Ты куда собрался? Спросил Степан.
– На войну, однако! Улыбается себе Сенька.
– От куда про войну знаешь?
– В лавку, в деревня ходил, там человек говорил, что фашисткий зверь пришел, стрелять его однако надо. Невозмутимо отвечает Сенька.
– Так вам духи запрещают людей убивать! Не унимается Степан.
– Я говорил с духом, людей нельзя, зверя можно.
– Так они люди, только плохие. Не зная как убедительней сказать, проговорил Степан.
– Не, это звери похожие на люди. Гнул свое тунгус. Устав спорить с ним, Степан направился к выходу.
– Пошли с нами. Сенька перестал улыбаться.
– Зачем к начальника поведешь? Испугался он.
– Да ты че, с нами будешь, раз решил, да и задохнешься здесь. Сенька от радости собрал свои пожитки, и как кошка посеменил по балке. От свежего воздуха ударило в голову, и качаясь добрались к своему биваку.
– Ни хрена себе, а он от куда? Удивились мужики.
– Нас призвали, а ему духи наказали немца бить. Смеется Степан, и указал Сеньке место рядом с собой. Шли до Енисея почти месяц, заезжая в каждую деревню за новобранцами, ночью стояли и на кострах готовили поесть горячего. На Енисее их пересадили на большой пароход и повезли в Красноярск, от туда поездом до Новосибирска, где формировалась стрелковая дивизия. Будучи еще на барже, за бутыль самогона и кусок копченой сохатины, уговорили старшего команды внести в список Сеньку. Тот с помощью самогона на уговоры поддался и записал «Иванов Семен Семенович» , и спьяну в графе национальность, нацарапал « татарин». Так Сенька поехал на войну с русской фамилией и татарином. Народу было много, и с расспросами ни кто не заморачивался, Сеньке была выдана красноармейская книжка. Часть располагалась за городом, в палаточном лагере, где их помыли в бане и выдали форму. Степан с сыном, с Сенькой и с некоторыми земляками попали в одну роту, где им предстояло два месяца проходить подготовку, пока идет формирование дивизии. Марш броски, стрельба и рытье окопов не было трудным для таежников. Сенька не отставал, но копать окопы было для него проблемой. Как то раз, Степана и еще нескольких человек вызывали по одному к приехавшему из штаба дивизии подполковнику. Степан зашел в штабную палатку и представился. За столом сидел коренастый человек с пронзительным взглядом, от которого у бывалого охотника пошли по спине мурашки.
– Присаживайтесь. Указав на табурет, мягким голосом сказал он. – Я начальник разведки дивизии, и мне нужны подходящие люди в дивизионную разведку, вы охотник, хорошо стреляете и выносливы.
– Но я не был разведчиком. Смущенно проговорил Степан.
– У вас все навыки разведчика, остальному научим, есть вопросы?
– А можно сына со мной, он тоже охотник с детства?
– Конечно можно.
– Чуть не забыл, с нами прибыл Семен Иванов, он тоже охотник и стреляет лучше нас.
– Так ты соберешь всех своих земляков, хорошо запишем, все равно еще будет отбор. Улыбнулся и попрощался он. Тридцать человек, отобранных подполковником, разместили отдельно, на опушке леса в большой палатке. Начали обучать их капитан и старшина. Изучая дела и знакомясь с солдатами, дошел и до Семена.
– Это что за татарин Иванов? Уставившись на Семена, вопрошал он.
– Да попутали, когда его записывали. Заступился Степан.
– Если не увязка, то не могу взять его.
– Да он охотник и стрелок хороший. Влез Петр.
– Ладно, посмотрим. На стрельбах Семен отстрелялся на отлично, по лесу ходил как кошка и вызвал симпатии начальства. Проходили занятия, и ряды учеников редели. Остались самые, самые. Через два месяца убыли на фронт.
После проводов, деревня немного успокоилась. Только не было смеха, песен и переливов гармошки. Вся работа легла на плечи женщин, стариков и детей. В назначенный час все шли слушать сводки с фронтов, и горестно вздохнув расходились. Ребята враз повзрослели, перестали играть и драться, каждый занимался своим делом. Как то Николая, брата Васьки вызвал председатель.
– Давай, готовься в сезон за пушниной и мясом, можешь взять кого ни будь из ребят, пушнину за золото иностранцам продают, и как оно нужно для победы. Колька собрал друзей и сказал, что бы готовились в тайгу после уборки урожая. В августе доктора вызвали в районное НКВД. Там он узнал, что его и семью реабилитировали, вернули звание, и семья может возвращаться, где проживали, а ему направляться в Москву, в мед управление за назначением. Вернувшись в деревню, он рассказал семье о новости.
– Я думаю вам не стоит ехать, здесь будет спокойней, и не известно куда еще продвинется немец, а я завтра убываю за назначением. Мишка ни куда не хотел ехать, и новость что они останутся порадовала его, но он не хотел что бы уезжал его отец. Утром отец попрощавшись, уехал. От Канска до Москвы он доехал относительно быстро. Прибыв в отдел кадров мед управления, получил назначение в прибывшую на фронт дивизию, в медсанбат хирургом. На попутках добрался до штаба дивизии, и с провожатым наконец добрался до места. Зашел в командирскую палатку, и представился не большому добродушному майору, с которого если снять мундир был похож на доброго доктора Айболита. Маленькая седая голова, пышные усы и клинышком бородка.
– Здравствуйте Константин Андреевич, я уже в курсе вашего прибытия, меня зовут Сергей Сергеевич.
– Рад знакомству, Сергей Сергеевич.
– Вы сейчас располагайтесь и отдыхайте пока тихо, а с коллегами и персоналом завтра познакомлю, вам покажут где будете обитать. Для военного врача здесь было все привычным, и он быстро освоился и познакомился с коллегами. Санбат был только сформирован, и полностью обеспечен медикаментами и оборудованием. Дивизию ввели в бои, и начали потоком поступать раненые. Приходилось сутками стоять оперировать, выкраивая пару часов на сон. Фашисты рвались к Москве и шли тяжелые оборонительные бои.
Степан с сыном и с товарищами прошли первое боевое крещение. Они располагались не далеко от штаба, и туда прорвались несколько мотоциклистов. Приняв бой с ними, разведчики уничтожили их, и понесли свои первые потери. Пошли боевые будни, они ходили в разведку, добывали языков. Появился опыт, сноровка, но много разведчиков гибло на заданиях. На отдыхе, присмотрев речку, Степан с сыном уходили на рыбалку, сидели с удочками и вспоминали дом. Разведчиков кормили хорошо, но пойманная свежая рыба принималась на ура. Семен был назначен снайпером при разведчиках и обеспечивал прикрытие. Из оружия он выбрал карабин, и долго его пришлось уговаривать поставить оптику, хотя он попадал с большого расстояния по цели. Он ходил как тень, и часто пугал бойцов в передовых окопах, появляясь внезапно как джин из кувшина. Насечки на приклад он делал, когда убивал офицеров.
– Солдат, худой зверь, приклада не хватит. Улыбался он. Готовилось наступление, и нужен был хороший язык. Была собрана усиленная группа. Нужно было добыть языка из глубины немецкой обороны. В тыл прошли успешно не нашумев. Углубившись, обнаружили полевой штаб, и остались на день наблюдать, решив тихо взять землянку. Ночью, сняв часовых, тихо уничтожив, кроме одного спящих офицеров, быстро, бесшумно устремились к своим. Когда оставалось перейти вражеские траншеи, наткнулись на часового. Поднялся шум, и разведчики рывком бросились к своим. Немцы кинулись за ними, и прикрывать остались трое, Степан с сыном и еще один разведчик. Немцы наваливались, и Степана ранило в грудь.
– Отходите, наши уже дошли, я прикрою. Прохрипел он.
– Батя, я тебя не брошу. Стреляя говорит сын. Рядом с ними погиб разведчик.
– Уходи сын. Хрипит Степан. Тут наши минометы открыли огонь, отсекая немцев. В воронку ввалились несколько разведчиков, и подхватив раненого и убитого, от воронки к воронке заспешили к своим. Заговорили и минометы врага, и один осколок впился Степану в плечо. Он очнулся, и первое что он увидел, это улыбающееся лицо Константина Андреевича.
– Я че, дома? Не веря своим глазам, произнес Степан.
– Ты в санбате, а я здесь хирург, ну напугал. Улыбается доктор.
– Как Петя? – Нормально, чиркнуло чуть и все.
– Тогда хорошо, не ожидал встретить тебя, значит судьба.
– Значит судьба. Говорит доктор.
Еще не раз, сводила судьба на фронтовых дорогах, этих замечательных людей, которые с честью и славой прошли эти огненные годы.
|
