Бывает!
Году в 97-99, или около того, получилось так, что остался я без напарника. И придумал я себе маршрут выходного дня. В субботу утром на поезд, потом 5 км пешкодралом и в час дня я на реке. Обратно в воскресенье к 16:00 на станцию и к позднему ужину я дома. И так с середины июня и до конца сентября почти без "прогулов". Вошел в ритм, так сказать. Такие частые поездки способствовали знакомству со многими рыбаками из этого поезда в три вагона. Не один я такой умный оказался на счет выходных дней. Ехать было часа 3, и чего греха таить, бывало и выпивали в поезде. "Машиной времени" называлось это. 0,5 выпили и сразу приехали, куда три часа временного отрезка девались (?), прямо волшебство, какое то! И вот в очередной поездке, по дороге на рыбалку, скучковался я с тремя рыбачками "выходного дня". Выходили они на одну станцию раньше меня. Достали "машину времени", едем. На очередной станции подсел к нам мужичок средних лет. Так уж получилось, что в переполненном плацкартном вагоне именно в нашем купе он разглядел свободный краешек скамейки, чтоб не ехать стоя. Выглядел он как то странно. Выделялся одеждой и экипировкой. В 90-е у нас по рыбаку, вернее по одежде, сразу было видно, где он работает, или кто у него знакомый. Вариантов "формы" было не много: шахтерская спецовка, геологическая инцефалитка, армейский вариант и ... пожалуй, все. Те кто доставал, какие ни будь флиски и т.п. назывались "модные", они как то особняком держались. Так вот, этот мужичок был одет в клетчатую рубашку, спортивные штаны, на ногах кроссовки, на голове бейсболка. Экипировка состояла из цветастого рюкзачка размером с... литров на 10, в общем. И все. Он выделялся среди обычного населения вагона, как выделялся бы Мерседес на стоянке готовых автомобилей ВАЗа.Едем, беседы разные рыбацкие беседуем, кругом галдеж про блесны, мушки, байки разные, а этот тип сидит, молчит, о чем-то своем думает. Любопытство разбирало. Но традиции рыбацкого вагона жестко предписывали познакомиться с попутчиком. На вопрос "Докуда путь держишь?" незнакомец ответил "Я путешефтвуваю до Лябытнаньгав". "В Лабытнанги наверно?" – переспросили мы. "Да, да, так и ессть" – ответил он. Все стало на свои места, пазл сошелся, тютелька попала в тютельку! Он ИНОСТРАНЕЦ!!! Мы на время забыли про водку и переключились на него. Оказалось, что это чех, зовут его Иржи, и что он вот так просто, налегке путешествует, где захочет. Ездит один, путешествие ради путешествия! (счастливый человек). И в этот раз он едет в Лабытнанги. Мы его сильно зауважали и предложили пригубить из рыбацкой кружки под сальцо с чесночком. Ломался он не долго, маханул сотенку и скромненько закусил. Ну, Ёёёё......, СЛАВЯНИН! НАШ! Такую встречу не отметить было нельзя. Водки было много. Как раз в этот раз трое моих попутчиков везли на станцию ящик водки в надежде, что этого топлива хватит одному аборигену и одной ямахе15 для их заброски "туда, где РЫБА". Выпивали так,как будто от этого зависел престиж Родины на международной арене. За полчаса до нужной станции у этих троих возникла шальная идея. Дальше диалог.
- Иржи, ты ел,когда-нибудь скоросолку?
- Неее.
- Иржи, а хочешь поесть?
- Ано!
- А по-русски!
- Да!
- Тогда пойдешь с нами на рыбалку!
- Да????
- Ано!!!!
Вот и вышли рыбачки, моя станция была, через 15 минут, каждый пошел искать свое рыбацкое счастье. Шел я свои 5 км и думал, что Иржи придется туговато в тундре, но это лучший вариант для него. Потому что пьяный иностранец в таком поезде, где кто только не ездит кроме рыбаков, может доехать не только в Лабытнанги, а куда угодно. Времена тогда были.... ну, вы помните. На следующий день возвращаюсь, подъезжаем к той станции, где десантировался этот квартет. Смотрю в пыльное окно. На первый взгляд все нормально, пришли вовремя, наши рыбаки стоят курят, к посадке готовятся. Иржи на шпале сидит, тоже понятно – устал с непривычки. Сели они в соседний вагон. Тронулись, я к ним, узнать, как Иржи скоросолку оценил.
То, что я увидел, придало жизненный смысл банальной фразе "и смех, и грех". А, увидел четырех беженцев, которые, испытали все возможные природные катаклизмы одновременно, и.... потом еще раз испытали. Первым на глаза попался Иржи. Цвета его одежды были едва различимы, костровой пепел, глина уже засохшая и кое-где, еще свежая, немного чешуи и болотных водорослей покрывали ее камуфлирующим узором. Особенно мастерски "художнику" удались колени, локти и правая ягодица. Подошвы кроссовок были оплавлены, шнурки частично были спасены, вероятно из
раскаленной лавы. Бейсболки не было. Шея, уши, руки были изрешечены всеми калибрами: комары и мошка не жалели боеприпасов, слепни сделали около десяти выстрелов бронебойными. Лицо не выражало ни чего. Это было не лицо, это была помятая, небрежно одетая маска, глаза – две черных пустоты, как у отключенного терминатора. Лица рыбаков были в норме, эмоции присутствовали, в глазах - мысли. Но мысли, какие-то не хорошие. Такое впечатление, что непреодолимая сила измывалась над ними целые сутки, а они не смогли ей дать отпор. И теперь обида и злость угнетала их. Внешний вид троих наших был вполне опрятный. За исключением на половину сгоревшего сапога у одного, и прожженной спецовки у другого. Вместо привычного приветствия и вопроса: "Как оно там?" я наткнулся на стену молчания, рыбаки были на взводе. "Садись" – сказал рыбак в прожженной спецовке. Почти без слов они налили по кружкам на четверых. Я кивнул в сторону Иржи, мужик в прожженном сапоге, глядя в пустоту, сказал: "Он пропустит". После третьей мужики немного оттаяли. Рассказывали не много.
Как я и предполагал, всеми карами небесными в одном лице явился к ним Иржи. А дело было примерно так. Двое пошли рыбачить, один сварил кандер, потом выпил с Иржи немного (немного для наших) и устроился в спальник покемарить. Иржи тоже хотел спать, но решил сначала отлить. Европейская культурность заставила отойти его от стоянки на значительное расстояние, при этом он залез по колено в болото и успешно потерял в нем свои кроссовки. Отлив лишней жидкости Иржи вернулся к стоянке за помощью, но увидел пару болотных сапог спящего в спальнике товарища и решил по взрослому достать кроссовки из болота сам, что бы вернуть былой комфорт пребывания на лоне природы. Надев болотники спящего товарища на босу ногу, и чью-то куртку от спецовки, он вернулся к болоту, и каким-то чудом выловил свои кроссовки. Потом этот европейский чистюля пошел к реке, чтобы отмыть кроссовки. На берегу сила гравитации, помноженная на 40 превозмогла телесные силы Иржи и заставила кроме кроссовок помыться самому и всему что на нем было. "Чистый" теперь уже Иржи обладая необходимой логикой, решил все это высушить. Подбросив дров на угасшие угли, он принялся дуть на них. Пепла на старом кострище было много, дул он самоотверженно и .... против ветра. Пепел ложился на мокрого Иржи равномерно. Костер не смотря на усилия Иржи подымил и загорелся. "Грамотно" расставив вокруг костра кроссовки и сапоги, Иржи по причине низкой температуры воздуха лег спиной к костру греться, сохнуть и спать. К моменту возвращения рыбаков один сапог уже горел, полимер подошв кроссовок еще не горел, но бОльшая его часть уже стекла к пяткам. Спина куртки на Иржи не горела, а просто истлела. Кинулись спасать обувь, а тут еще и Иржи черный от пепла – испугались, думали обуглился. Спавший рыбак подскочил на шум. У тех, у кого сгорело матерятся, третий ржет над всеми. Иржи понимает, что не все понимает и уже мечтает, чтоб уже поскорей эту скоросолку попробовать и свалить из этого дурдома. Смотрят на Иржи и думают что с ним делать, был бы свой могли бы и проучить маленько, а так что с него взять – сами напоили. Достали изо мха еще горячий кондер и под беленькую смачно поужинали. Полегли в ночь. Утром решили, что Иржи без присмотра оставлять нельзя. Пришлось везде таскать его с собой. Подошвы кроссовок Иржи конечно подровняли ножом, но протектор восстановить не удалось, поэтому чуть глина - Иржи в полете. Тем более ему на "старые дрожжи" понюхал и пьяный. Много глины на себя собрал, а чистится особо некогда – рыбалка выходного дня, скоро поезд. Намучались они с ним по самое нихочу. Естественно ни до каких Лабытнанг Иржи не доехал. По приезду в Воркуту взял один из рыбаков его к себе домой, бульонами отпоил, ухой откормил, одежду новую помог купить. И отпустил на все четыре стороны.
|
