Быть или не быть смертной казни? Эта дискуссия ведется с давних пор. Одним из главных аргументов противников смертной казни является простая мысль - в случае судебной ошибки убитого человека уже не вернуть. “Умный журнал” вспоминает ряд громких преступлений, за которые в Советском Союзе были расстреляны люди, в действительности не имевшие отношения к этим злодействам.

Смертная тень образцового труженика
Серийный убийца Николай Фефилов “промышлял” в Свердловске (теперь - Екатеринбург). В 1982-1988 годах его жертвами стали семь девочек и женщин. В народной памяти расследование этих преступлений осталось образцом предубеждений социалистического общества. Находя трупы изнасилованных и задушенных молодых девушек, следствие якобы даже не смотрело в сторону добропорядочных, никогда не привлекавшихся и уважаемых на работе людей, к числу которых относился Фефилов.

Считалось, что подобные преступления могут совершать только люди с явными умственными отклонениями. Именно такой человек и попался в тот раз в жернова советского правосудия. Уже после первого убийства, совершённого Фефиловым - 29 апреля 1982 года была изнасилована и задушена ученица 5-го класса Елена Мангушева - следствие в кратчайшие сроки определило подозреваемого. 7 мая в деле появились признательные показания некоего Георгия Хабарова.

Хабаров имел отклонения в умственном развитии, ранее учился во вспомогательной школе и состоял на учете в психоневрологическом диспансере с лёгкой степенью олигофрении. Кроме того, он был судим за грабеж и отбыл три года в местах лишения свободы.

Вдобавок к крайне невыгодной биографии, Хабарову ещё и сильно не повезло. 5 мая, через шесть дней после обнаружения первой жертвы Фефилова, он был задержан по заявлению жительницы Свердловска о покушении на её изнасилование.

Признательные показания Хабарова по убийству Мангушевой, как и весь дальнейший ход дела, вызывали сомнения даже у местных сотрудников правоохранительных органов. Вот что говорил по этому поводу следователь прокуратуры Верх-Исетского района Свердловска Тихомиров А.С., расследовавший дело Хабарова по первоначальному обвинению в покушении на изнасилование:

“От Хабарова у меня осталось впечатление как об умственно отсталом человеке. Рассказать в свободной форме те обстоятельства, которые я у него выяснял, он не мог. Он фактически все подтверждает. Спросишь его об одном — Хабаров подтверждает. Спросишь об этом же, но по-другому задашь вопрос — Хабаров подтверждает совсем другое… В ходе допроса у нас зашел разговор об убийстве. Я спросил его, в какой одежде была убитая? Он ответить ничего конкретного не мог. Я спросил, не была ли девочка одета в желтое платье? Хабаров согласно кивнул головой, мол, да, была одета в желтое платье. Я спросил его: наверно, все-таки ты ошибаешься. Наверно, она была одета в красное платье? Хабаров опять согласно кивнул головой, подтверждая, что да, мол, была одета в красное платье. Тогда я спросил в третий раз: нет, наверно, она все-таки была одета в зеленое платье? И Хабаров вновь согласно кивнул головой”.

Немногим лучше показаний Хабарова были и показания других свидетелей, “подтверждающие”, что Хабаров находился поблизости от места убийства. Знакомый Хабарова по фамилии Вторых утверждал, что не помнит, видел ли Хабарова 29 апреля, и ссылался на свою коллегу по работе Енкову, которая 29 апреля или в другой день, но накануне убийства, видела Хабарова у ворот гаража ДРСУ. Допрошенная позднее Енкова показывала, что не может вспомнить, 28 или 29 апреля видела Хабарова. Однако затем Енкова изменила показания и стала утверждать, что видела Хабарова 29 апреля в 15 часов. Правда, при этом говорила, что в то время он был в компании Вторых, и в деталях информации ссылалась на Вторых. Очные ставки Хабарову с этими свидетелями проведены не были, противоречия по дате и времени не устранялись.

В итоге, основываясь на подобных свидетельствах, а также на проведённой с нарушениями экспертизе крови, Хабаров был признан виновным в убийстве Мангушевой и 27 апреля 1984 года расстрелян.

Расследование преступлений Фефилова изобиловало и другими красочными эпизодами. Так, по убийству ещё одной девушки, Гульнары Якуповой (отдельные убийства тогда ещё не были объединены в общее дело), был задержан человек, на чьи настойчивые ухаживания Якупова жаловалась подругам - Михаил Титов. В итоге допросов Титов, также состоящий на учёте в психоневрологическом диспансере, признался не только в убийстве Якуповой, но также взял на себя и ещё одну жертву Фефилова - Наталью Лапшину.

Правда, до детального разбирательства в тот раз не дошло - всего через полтора месяца после ареста Титов с травмами и множественными переломами ребер поступил в тюремную больницу, где скончался.

Своеобразным апофеозом происходившего стал 1987 год. Тогда, после убийства Елены Кук, признательные показания были получены от троих совершенно разных человек!

“Неподобное дело, обморочное, бродят в нем, как в тумане, больные ребята, поспешно кивают головами, со всем соглашаются — им кажется, что так им будет лучше. Каждый, как ему велено, старательно самого себя уличает, — да никак не получается, готов показать место, где никогда не был и где, будто бы спрятал вещи убитой, которую не убивал, — да нет на земле такого места. Бредут они кто куда, один в тюрьму на мучительную смерть (смерть от руки уголовников — это мученическая смерть), другой на казнь. И взрослые, ответственные, они тоже тут, входят в этот бредовый мир как в свой, да сами же они его и скроили, все эти дознаватели, следователи, прокуроры, — и вот теперь тут распоряжаются, назначают, кому что говорить и показывать; в их головах свои жалкие расчеты (извлечь максимальную пользу из больных и беспомощных). А сами они, между прочим, не дебилы и не олигофрены, хотя они-то как раз самые душевнобольные и есть, вывихнутые, извращенные — неизлечимые” - так описывала это дело журналист “Литературной газеты” О. Чайковская.

Сложно сказать, чем бы в итоге завершилось всё происходящее, если бы однажды, благодаря счастливому случаю, Фефилов не был пойман с поличным - его, тащившего труп очередной жертвы, заметил дружинник. До суда серийный убийца не дожил - 30 июля 1988 года его убили собственные сокамерники.

Дело Витебского душителя
Деятельность другого известного маньяка, Геннадия Михасевича, длилась почти вдвое дольше, чем Фефилова. В 1971-1985 годах Михасевич терроризировал территорию Белорусской ССР, убив 36 женщин.

Расследование преступлений Витебского душителя также изобиловало несправедливыми решениями. А фокус работы правоохранительных органов Белорусской ССР был шире, чем у их уральских коллег. “Под колпак” попадали не сумасшедшие, а, по сути, все, на кого падало малейшее подозрение. Впрочем, изначально внимание привлекали, естественно, люди с уголовным прошлым.

Именно таким человеком оказался расстрелянный в 1980 году Николай Тереня.

Не имевший определённого места жительства Тереня был задержан вместе с подругой - Людмилой Кадушкиной. И если Хабаров был приговорён к расстрелу при наличии хоть каких-то улик, то в случае с Тереней признательные показания были, по сути, всем, чем обладал суд. Причём на причастности пары к убийству настаивала именно Кадушкина, Тереня же быстро поменял показания.

Сложно сказать, имел ли здесь место корыстный мотив, но в итоге Тереня был приговорён к расстрелу, а Кадушкина осуждена лишь на десять лет лишения свободы.

Расследования убийств Михасевича изобиловали подобными сомнительными местами. Вообще, после поимки серийного убийцы, последствия выявления нарушений уголовного процесса были значительно громче, чем на уральском процессе по Фефилову. Мечислав Гриб, возглавлявший оперативно-следственную группу, в итоге задержавшую Михасевича, вспоминает: “Их (наказаний сотрудникам), конечно, было много. Сколько точно, даже не помню. Большинство отделались мерами административного воздействия - выговорами, увольнениями. Под суд пошли два работника милиции, и то до суда они не дошли, попали под амнистию. Осудили одного прокурора - Валерия Сороку. Сорока отсидел 4 года”.

Гриб утверждает также, что после поимки Михасевича ему намекали, что преступника будет лучше до суда не доводить. “Дескать, все «концы в воду», но мы решили отдать его правосудию. Охраняли, как зеницу ока. Прежде всего, от родственников и знакомых убитых. Невинно осужденных освободили, слепых, больных, кому-то из них купили телевизоры, холодильники, кому-то дали квартиры”.

Всего за период с 1971 по 1985 годы по убийствам Михасевича было проведено 11 судебных заседаний, по итогам которых приговоры получили 14 человек. Многие провели в заключении по несколько лет, а один потерял там зрение и был выпущен, как “не представляющий опасности”.

Тайна убийства Елены Закотновой
История самого известного серийного убийцы в отечественной истории, Андрея Чикатило, изобилует тёмными пятнами. До сих пор не утихают споры, сколько же преступлений он действительно совершил. Суд доказал, что за действовавшим в 1979-1990 годах в Ростовской области маньяком числятся 52 убийства. Сам Чикатило признавался в 55. По оперативным же данным, количество его жертв переваливает за 65. С другой стороны, многие до сих пор убеждены, что объединять так называемые “убийства в лесополосах” в одно дело в принципе было абсурдно.

Самой же таинственной из страниц биографии ростовского маньяка является, пожалуй, дело, с которого принято начинать отсчёт его злодеяний - убийство Елены Закотновой.

24 декабря 1978 года в городе Шахты Ростовской области, рядом с мостом через реку Грушевку, был обнаружён труп девятилетней девочки. На теле нашли следы сексуального насилия, ножевые раны, причиной смерти же было названо удушение. Подобное преступление требовало немедленной реакции, и в пределах досягаемости сотрудников милиции оказался просто идеальный подозреваемый - уголовник Александр Кравченко.

Кравченко был отъявленным преступником, осуждённым за очень похожее злодеяние. 13 июля 1970 года новоявленный подозреваемый в состоянии алкогольного опьянения изнасиловал и убил 10-летнюю девочку. Причём сделал это довольно похожим способом - задушил, а у трупа выколол глаза. Избежать смертной казни Кравченко смог лишь потому, что был несовершеннолетним. Осуждённый на 10 лет, Кравченко отбыл в колонии только 6, а затем был выпущен и отправлен до конца срока на исправительные работы.

Впрочем, в тот раз задержанного быстро отпустили - у Кравченко оказалось алиби, которое подтвердила его жена и знакомая семьи, Гусакова.

Однако менее чем через месяц Кравченко вновь задержали - на этот раз за кражу. Жену подозреваемого пригрозили привлечь за соучастие в краже, и та изменила показания по поводу алиби. А потом угрозами ответственности за дачу ложных показаний заставили изменить свидетельства и Гусакову.

Сам же Кравченко многократно то признавался в совершении преступления, то отказывался от своих признаний. Рассмотрение дела сильно затянулось, смертный приговор был сначала заменён на 15 лет лишения свободы, потом, под давлением общественности и родственников убитой девочки, вновь утверждён. 5 июля 1983 года Кравченко был расстрелян.

В расследовании убийства Закотновой есть ещё один странный момент. 31 декабря, накануне Нового 1979-го года некий Анатолий Григорьев, будучи пьяным, хвастался перед товарищами, что зарезал и задушил девочку, про которую писали в газетах. Приятели Григорьева, зная склонность того к пьяной болтовне, внимания на эти “откровения” не обратили. Однако для Григорьева всё прошло далеко не так легко. Приехав к дочери в Новочеркасск, он очень переживал, много пил, плакал, клялся, что никого не убивал, а возвёл на себя напраслину. 8 января, дождавшись, когда дочь ушла на работу, Григорьев повесился в туалете.

Убийство же Елены Закотновой, как ни странно, не получило своего окончательно разрешения и после расстрела Андрея Чикатило. Хотя сам маньяк изначально признал себя виновным, впоследствии, на одном из первых же судебных заседаний, он отказался от этого признания (не отрицая виновности в остальных 52 инкриминируемых убийствах).

Кроме того, поведение Чикатило во время следственного эксперимента также вызывало сомнения - он плохо ориентировался на месте предполагаемого преступления, плохо помнил детали происходившего (хотя в принципе обладал хорошей памятью). Не казались надёжными и показания единственной свидетельницы - она не узнала Чикатило на первом опознании.

Обвинительный приговор Чикатило по этому делу был отменён Верховным Судом России в 1993 году. На общую картину это, естественно, повлиять не могло, и 14 февраля 1994 года Чикатило казнили. Однако убийство Елены Закотновой и по сей день остаётся нераскрытым.

Автор: Павел Сергеев